Главная→Домашнее хозяйство→Расул гамзатов бывшему другу. Сказание о дружбе

Расул гамзатов бывшему другу. Сказание о дружбе

Текст песни Расул Гамзатов - Бывшему другу

Слова: Р. Гамзатов Исп.: Расул Гамзатов 1
Противны мне люди с повадкою лисьей.
Сказать откровенно, я очень устал
От их удивительно правильных мыслей
И прорепетированных похвал.

()
Был друг у меня. Я любил его, верил,
Считал его чуть ли не братом родным.
Пред ним раскрывал я приветливо двери,
Я сердце своё раскрывал перед ним.

Каким простодушным я был вначале,
Как было доверчиво сердце моё.
Я говорил о своей печали
Тому, кто был причиной её.

Он восклицал: "Я долго не спал,
А уснул и увидел тебя в сновиденье!"
Я не думал, что лгал он, а он и не лгал:
Он полночи писал на меня заявленье.

Я ему говорил о своих врагах,
А он их другом был мне на горе,
Я ему говорил о своих друзьях,
А он мечтал меня с ними поссорить.

И делал это спокойно, без шума,
Неуловимый и скользкий, как ртуть.
А я до сих пор не могу придумать,
Как мне уваженье друзей вернуть.

Я не знал, что речи друга фальшивы,
Я шёл и верил ему, любя,
А теперь стою на краю обрыва,
Кляну его и ругаю себя.

И правда, когда замыкается круг,
Прозревает слепец, трезвеет мечтатель...
Был друг у меня, и умер мой друг,
Живёт на земле мой враг, мой предатель.

2
Наивное сердце моё, почему
Ты так доверчиво? Ты готово
Открыться пред тем, поверить тому,
Кто согреет тебя ласковым словом.

Он называл меня другом заветным,
И ты тянулось к нему, к врагу.
Я не видел лжи, что была заметна,
Как чёрная палка на белом снегу.

Порой мне казалось сладким питьё,
В котором было яду немало.
Я, не чувствуя, брался за остриё,
Считая его рукояткой кинжала.

Глупец, я в зле не чувствовал зла,
Хотя распознать его было просто.
Похвалой мне казалась его похвала,
Я верил в рукопожатья и тосты.

Я весел, если чему-нибудь рад.
Я угрюм, если чем-нибудь озабочен,
А он – актёр, у него смеющийся взгляд,
А в сердце злоба клокочет.

Он ставил капкан мне и был готов
Вести меня, усыпляя сомненья,
С улыбкой во все тридцать с лишним зубов
За минуту до моего паденья.

Он говорил мне про Гейне и Блока,
Иным восхищаясь, иное кляня,
Он глядел на меня немигающим оком,
Он знал мой характер лучше меня.

3
Я не умру от твоего обмана.
Был друг – и нет... Утешусь. Не беда.
Но у меня осталась в сердце рана,
И я боюсь – осталась навсегда.

Тяжёлый груз взвалил ты мне на плечи,
Я старше и угрюмее теперь,
И кто б с улыбкою ни шёл навстречу:
"Не ты ли в нём?" – я думаю теперь.

Ты мир мой не замазал чёрной краской,
В моей груди не погасил огня,
Но, научив глядеть на всё с опаской,
Ты сделал недоверчивым меня.

Я разорву страницы писем гладких,
Я позабуду дни разлук и встреч.
И лишь портрет, где ты с улыбкой сладкой,
До самой смерти буду я беречь.

И пусть всегда он будет мне укором.
Пусть он стоит (спасибо за урок),
Как чёрный придорожный столб, который
Нам говорит о трудности дорог.

Отец мой знал забавные примеры
Того, как достаётся простакам.
О бдительности пел он пионерам,
И у костров о ней читали нам.

Усвоил я немало мудрых правил
Из слов друзей, учителей, отца,
Но нынче ты меня понять заставил
Всё то, что не постиг я до конца.

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши.

Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай.
Провинился друг и повинился —
Ты ему греха не поминай.

Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы своих друзей теряем,
Обретаем их куда трудней.

Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его — вини дорогу
И коня не торопись менять.

Люди, я прошу вас, ради бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много:
Опасайтесь потерять друзей.

Я иных придерживался правил,
В слабости усматривая зло.
Скольких в жизни я друзей оставил,
Сколько от меня друзей ушло.

После было всякого немало.
И, бывало, на путях крутых
Как я каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!

И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощенные однажды
Или не простившие меня.

Анализ стихотворения «Берегите друзей» Гамзатова

В произведении «Берегите друзей» дагестанский поэт Расул Гамзатович Гамзатов призывает в отношениях с близкими людьми следовать сердцу, милующему и терпеливому.

Стихотворение написано в начале 1970-х годов, на русский язык переведено в 1972 году. Его автору в этот момент около 50 лет, он признанный поэт, выпустивший множество сборников, многие его стихи стали песнями. По жанру – лирика о дружбе, рифмовка перекрестная, 8 строф. Лирический герой – сам автор, умудренный жизнью. Уже с первых строк поэт предостерегает: судом поспешным не суди. Обращается он к читателю «мой друг». Интонация в духе восточной поэзии. «Провинился и повинился»: значит, надо прощать. В третьей строфе обращение меняется на «люди». Р. Гамзатов, исходя из личного опыта, напоминает грустную истину: терять легче, чем находить. В 4 четверостишии идет развернутая метафора, сравнение оступившегося друга со споткнувшимся верным конем: вини дорогу. «Ради Бога»: здесь герой уже умоляет «не стесняться доброты своей». Не нужно думать, что скажут люди, не начнут ли подозревать в слабости. «Опасайтесь потерять друзей»: рефреном, как заклинание, звучат эти слова поэта. В 6 строфе герой честно признает, что иногда слишком круто обходился с друзьями. И сам оставлял, и не просил вернуться тех, кто уходил. «Как я каялся»: без опоры, поддержки даже сильному человеку нелегко. Именно на эту строку приходится единственное восклицание всего стихотворения. В заключительной строфе – признание в любви, открытое сердце поэта, ожидающего всех, кого когда-то не простил. Наверняка среди них есть те, кто уже отошел в мир иной. В ответ он и сам надеется на прощение, забвение ошибок. Жизнь коротка, не стоит ставить собственную правоту, справедливость выше любви, прощения. «Всех вас видеть жажду». Эпитеты: верный, мгновенный, потерянных. Инверсия: провинился друг. Иносказание: на земле друзей не так уж много. Действительно, настоящая дружба, пронесенная через всю жизнь, явление редкое. В произведении чувствуется влияние религиозных понятий, отсюда лексика, в частности, лексический повтор в различных вариациях слова «грех». В 5 четверостишии он упрашивает быть осторожнее «ради Бога». Поэт понимает, что каждый учится на собственных ошибках, однако возвышает свой голос в защиту искренности, сочувствия, оправдания не себя, а другого.

Стихи Р. Гамзатова находят отклик в сердцах читателей своей подкупающей лирической нотой, мудростью суждений, простотой формы и глубиной содержания.

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:

100% +

«Сядем, друг, на пороге долины…»

Ахмеду Цурмилову

Перевод Я. Козловского

Сядем, друг, на пороге долины,
Вечереет, и ветер притих.

Восемь тысяч мелодий при них.
Горных склонов потоки речные
Сделал струнами ты – не секрет.
И послушны тебе, как ручные,
Бесноватые реки, Ахмед.
То смеешься, то хмуришь ты брови,
Откровенным рождается звук,
Словно теплая капелька крови
Пробегает по лезвию вдруг.
И становится всадником пеший,
Жар угольев – кустом алычи.
Мать становится женщиной, певшей
Колыбельную песню в ночи.
И в Цада, и в Гунибе, и в Чохе
Ты всегда, как молва, меж людьми.
И легко разгадаешь, что щеки
У девчонки горят от любви.
Но откуда, скажи без обмана,
Разгадать твои струны могли,
Что болит мое сердце, как рана,
Вдалеке от родимой земли?
Слышу я, поразившийся снова,
Все ты знаешь, рванувший струну,
Про меня, молодого, седого,
И про женщину знаешь одну.
Звезды спелые, как мандарины,
У вершин засветились седых,
Восемь струн у твоей мандолины,
Восемь тысяч мелодий у них.

Не пришел друг

Перевод Е. Николаевской

Сказал – придет. Но нет его и нет.
Уверь себя, что больше ждать не хочешь,
Ключ поверни, гаси скорее свет
И пожелай надежде доброй ночи.
То рыщет ветер на твоем дворе,
Лежи – не вскакивай ежеминутно!
То шепчут ветви на твоем дворе,
Не вглядывайся зря ты в сумрак мутный.
Ведь сквозь окно в морозной мгле ночной
Скорее солнце, чем его, увидишь!
К тебе придет он – через день-другой,
Как раз в тот час, когда из дома выйдешь…
Ты не грусти. Всех не вини вокруг,
От века сердце бедное поэта
И ранит друг, и убивает друг:
Врагу – от века не под силу это.

«Старый друг мой, отнятый войной…»

Перевод Н. Гребнева

Старый друг мой, отнятый войной,
Голос твой я слышу все равно,
А иной живой идет за мной,
Хоть и умер для меня давно.
Верный друг мой, отнятый войной,
Мне тепло от твоего огня,
А иной живой сидит со мной
И морозом обдает меня.

Чингизу Айтматову

Перевод Я. Козловского

Даруй, душа, устам всевластным слово,
Налей-ка, кравчий, в кубок не кумыс.
Прекрасна жизнь – в том убеждаюсь снова,
Приветствую тебя, мой друг Чингиз!
На праздник твой сквозь дымчатые дали
Слетелись мы, но в этот звездный час
Я оттого не в силах скрыть печали,
Что нет твоих родителей меж нас.
И мысленно склоняю я колени
Пред матерью твоей. И не впервой
С ней заодно и не в обличье тени
Мне предстает отец погибший твой.
Сумел, Чингиз, порадовать ты маму
И не подвел отца наверняка
Тем, что, когда взошел на Фудзияму,
Ни на кого не глянул свысока.
Шипучий дар играет в кубке, пенясь,
Пью за тебя до дна, названый брат,
Мой именитый полуевропеец,
Мой знаменитый полуазиат.
И как бы волны ни метались шало
И челны ни менялись в свой черед,
Но в гавани всего земного шара
Входил и входит белый пароход.
Ты не суди Гамзатова Расула,
Завидует тебе он с той поры,
Как Джамиля аварского аула
Платком венчала шею Гульсары.
Скачи, наездник, на коня надеясь,
Касайся неба и не знай преград,
Мой именитый полуевропеец,
Мой знаменитый полуазиат.
К Отечеству в любви мы все едины,
И в том твоя заслуга велика,
Что сделались киргизские вершины
Во много раз видней издалека.

Ответ Ираклию Андроникову на приглашение с группой поэтов поехать в Михайловское

Перевод Я. Козловского

Благодарю, Ираклий, что меня
По старой дружбе ты не забываешь
И к Пушкину поехать приглашаешь
По случаю торжественного дня.
Но стоит ли, Ираклий, для речей
Врываться нам в Михайловское с шумом,
Где он творил, где предавался думам,
Где в тишине был слышен треск свечей?
Хозяин дома окна закрывал,
Чтоб слуха не тревожили сороки,
Когда роиться начинали строки
И с неба ангел стремя подавал.
Со школьных лет до роковой черты
Весь век стихами Пушкина мы бредим.
Давай с тобой вдвоем к нему поедем,
Служенье муз не терпит суеты.
Не знаешь ли, Ираклий, почему
Я вспоминаю нынче постоянно
О том, как Пущин тихо и нежданно
Примчался на свидание к нему?
Давай с тобою Пушкина почтим
И, не сказавши женам и соседям,
В Михайловское тайно мы уедем
И головы седые преклоним.

«Причастный к событиям многим…»

К. И. Чуковскому

Перевод Я. Козловского

I

Причастный к событиям многим,
Судьбою ты был возносим,
Как мудрость над знаньем убогим,
Как совесть над словом кривым.
И мир с четырьмя сторонами
К тебе незабвенно привык.
И вновь ты беседуешь с нами,
Бедовый и вещий Старик.
И высятся гордые сосны
Над этой беседой вокруг,
Связуя зеленые весны
И время клубящихся вьюг.
На посох слегка опираясь,
Ты бродишь со мной дотемна,
Иным из ушедших на зависть,
Связуя собой времена.

II

Ровесник разных поколений,
Среди других ты и меня
Почтил вниманьем, добрый гений,
Вблизи очажного огня.
И я познал страстей пучину,
Куда давно себя ты вверг,
И на тебя, как на вершину,
Всегда смотрел я снизу вверх.
И всякий раз при нашей встрече
Сходились, как в былые дни,
Мои великие предтечи,
Друзья старинные твои.
И не меня ль на перевале
Венчал ты, будто бы Казбек,
Рукой, которую пожали
Минувший и двадцатый век.

Наедине с собой

Перевод Я. Козловского

В далекий путь не отъезжаю ныне,
Но почему печаль пронзила вдруг
И сам себе в обуглившейся сини
Безмолвно говорю: «Прощай, мой друг»?
На город ночь спешит навеять дрему,
Один я в доме, и не спится мне.
И чудится, не сам хожу по дому,
А призрак мой, привидевшись во сне.
И между нами, как в былые лета,
Спор вспыхивает, будто бы гроза.
И на укор не нахожу ответа,
А мой двойник смеется мне в глаза.
И кажется, часы сочли за благость
Остановиться на моей руке.
Как будто время исчислять им в тягость,
Мол, пусть течет, как волны по реке.
Но, одолев дамоклов меч тревоги,
Чтоб властвовал неугнетенный дух,
Как гостю, что явился на пороге,
Сам говорю себе я:
«Здравствуй, друг!»
А твой портрет мерцает в старой раме.
О боже, как на нем ты молода…
Моя ль душа слилась вдали с горами,
Мелькнула ли падучая звезда?

«Рядом с Пушкиным Лермонтов виден…»

Маршалу Рокоссовскому

Перевод Я. Козловского

Рядом с Пушкиным Лермонтов виден,
Рядом с Жуковым видишься ты,
Полководец, чей путь необыден
И прекрасные зримы черты.
Под небесным слились зодиаком
Твой терновый и лавровый знак.
Сын России, рожденный поляком,
Ты для недругов Польши – русак.
Помню Красную площадь, где рядом
Оказались былые фронты.
И приказано, чтобы парадом
В честь Победы командовал ты…
Пусть же мальчикам снится, как мне,
Рокоссовский на черном коне.

«Я навестил больного старого поэта…»

Памяти Абуталиба Гафурова

Перевод Ю. Мориц

Я навестил больного старого поэта,
Его каморка, словно мрачный гроб, тесна…
– Зачем из комнаты большой, где много света,
Ты перебрался в эту келью, старина?
Мои глаза уже не видят даже пищи,
Им виден только жизни путь во всю длину…
Знай, две зурны всегда носил я в голенище,
Одну тебе отдам, другую – чабану.
И в то мгновенье, когда пенье их сплотится,
Быть может, песня дагестанская родится.

Когда не бывает надежного друга…

Перевод Ю. Мориц

– Куда же исчезла речонка-девчонка,
Бурлившая звонко у горного луга?
– В степях потерялась речонка-девчонка -
– А где же олень, горделивый, счастливый?
О силе оленя трубила округа.
– В засаду попал он, пропал он, пропал он -
Ведь не было рядом надежного друга…
– А кто изломал тополиные ветви,
Которые так шелестели упруго?
– Ломали бураны, трясли ураганы -
Ведь не было рядом надежного друга…
– Ты что же с дороги вернулся угрюмый?
Какою, приятель, ты мучишься думой?
– Не раз приходилось в дороге мне туго -
Ведь не было рядом надежного друга…
– Чего ты не пьешь? -
Отвечает он взглядом:
– Надежного друга не вижу я рядом…
– А что ж твоя песня уныла, как вьюга?
– Да что-то не видно надежного друга…
– Каким же я чудом не сломлен судьбою,
Хотя приходилось мне горько и туго?..
А все мое счастье, что рядом с собою
Всегда находил я надежного друга!

В гостях у Мартироса Сарьяна

Перевод Е. Николаевской

Там – Арарат, у края, у черты.
А здесь – Севан, в столетиях воспетый.
И между ними славный мастер – ты,
Ты – повелитель синевы и света.
За Араратом – скорбь далеких дней.
А гордость – здесь, на берегу Севана.
И ты как всадник между двух коней,
Рукам твоим покорных без обмана.
Одной рукою ты прижал к груди
Армению родную. А другая
Протянута вперед… Там, впереди,
Земля иная, тоже дорогая…
Передо мною – сена тяжкий воз
Навьючен на худую спину мула.
Хотя поля уж прихватил мороз -
Весна тот воз нам заново вернула.
Задерживаю восхищенный взор
На персиянке под неплотной шалью…
О, сколько миновало лет с тех пор -
Она все молода за этой далью!..
И аравийской пальмы красота
Лишь славной кисти мастера подвластна:
Сохранена на белизне холста,
Свежа та пальма так же и прекрасна.
Вот замираю я средь тишины:
Три возраста. Три женские портрета.
Все три – твоей единственной жены.
(Сперва-то я не так воспринял это…)
Так пребывал я у тебя в дому
С Востоком в соприкосновенье странном…
Беседуя с носящими чалму,
Бредя в песках с верблюжьим караваном…
Хоть старое и новое видал
В различном сочетанье и сплетенье,
Признаюсь: я Армении не знал
Такой – какой ее твой создал гений.
Как розовы деревья и кусты!
Как пламенеют кони на равнине!
И лепестки, что тронул кистью ты,
Уж не увянут никогда отныне.
Армения! Благословенна будь!..
Я был в гостях у самого Сарьяна
И разгадать твою пытался суть
Сквозь магию стихов Исаакяна…

«Хоть Арарат в краю армян…»

Перевод Я. Козловского

Хоть Арарат в краю армян
Верховный великан,
Там три вершины вровень с ним
Вздымаются вокруг,

Хотя Севан в краю армян
Глубок, как океан,
Там есть три озера других,
Чьих не забыть заслуг,
То Аветик Исаакян, и Мартирос Сарьян,
И ты, Арам Хачатурян, мой стародавний друг.

«Мой добрый хозяин, проститься позволь…»

Народному поэту Абхазии Дмитрию Гулиа

Мой добрый хозяин, проститься позволь,
Тебе поклониться за хлеб и за соль,
Мой старый кунак, как отец, разреши
Тебя по-сыновьи обнять от души
За взгляд твой, исполненный к людям любви,
За добрые, мудрые руки твои!..
Я жму твою руку, поэт дорогой!
Впервые ты вывел вот этой рукой
Абхазский алфавит – чтоб буквы цвели
И пели о солнце абхазской земли.
Девятый десяток – без малого век -
Живешь ты, красивой души человек!
Хоть был я недолго в абхазском краю,
В глазах твоих видел всю землю твою:
Сухумского неба разлет голубой
И солнечным полднем зажженный прибой…
И вот, в Дагестан возвращаясь опять,
Хочу на прощанье тебе пожелать:
Пусть в дом твой дороги не знает беда,
Пусть друг на пороге стучится всегда
И пусть не посмеет встревожить твой сон
Недоброе карканье черных ворон.
Пусть щедро горит в твоем доме очаг,
Пусть пламя не гаснет в стихах и в очах!
Пусть гордо усы твои кверху глядят,
Закручены лихо – как годы назад!..
Пускай не сползет по морщинам слеза,
Пусть зорче, чем в юности, видят глаза!
Кунак дорогой, как отец, разреши
Тебя на прощанье обнять от души.
А дома тебя, мой любимый поэт,
Напомнит не раз мне отцовский портрет.

Уезжая

Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой

Когда на подножке вагона стою,
Как весело другу я руку даю!
Шутя и смеясь, мы прощаемся с ним.
Уж мчатся столбы за окошком моим.
Пою я и вдруг замолчу в тишине,
И грусть с опозданьем приходит ко мне
Приходит по другу большая тоска,
Не вижу я дыма, не слышу свистка,
Ни моря, ни гор я не вижу кругом -
Лишь друга лицо за вагонным стеклом.

«Прыгнув в поезд с перрона ночного…»

Перевод Я. Козловского

Прыгнув в поезд с перрона ночного,
Укатить бы мне в Грузию снова.
В первый день, как положено другу,
Я попал бы к Ираклию в дом.
И стихи мы читали б по кругу:
Я – вначале, Ираклий – потом.
Вслед за первым день новый – не так ли? -
Озарил бы в полнеба восток.
И поэтов бы кликнул Ираклий,
Чтобы с ними я встретиться мог.
Обнял всех бы, я им не кунак ли?
Через сутки залез бы в вагон,
И меня провожал бы Ираклий,
Передав Дагестану поклон.
Все дела мне хотелось бы снова
Суток на трое вдруг позабыть,
Прыгнуть в поезд с перрона ночного
И в Тбилиси к друзьям укатить.

Не уезжай, кунак!

Перевод Ю. Мориц

Небо тучами затянуто, кунак,

Я расстаться не могу с тобой никак,
Все глаза мои – глаза! – не уезжать
Просят, каждою ресницею дрожа!
Я готов тебя руками удержать,
Речки горные возьму я в сторожа.
Умоляет в очаге тебя огонь -
Оставайся, об отъезде помолчи.
Двери плачут: оставайся, дорогой;
Оставайся – говорят в дверях ключи.
Мы, кунак, с тобою сядем у огня -
Слушай песню, и продолжим вечный
спор.
Без тебя, кунак, не будет и меня,
Неужели ты не понял до сих пор?
Разве бросит волк ягненка и уйдет?
Душу мне заворожил и мчишься прочь!
Видишь, тучи обложили небосвод -
Никуда ты не уедешь в эту ночь!
То ли дождик стал накрапывать во мрак,
То ли слезы мои хлынули с тоской -
Ни за что не отпущу тебя, кунак,
Нет, я глупости не сделаю такой!
Самолеты пусть летят себе, летят…
Пусть мгновенья крутят стрелки на часах,
Чередуя утро, полдень и закат, -
Это просто свет меняют в небесах.
Сочиним-ка телеграмму я и ты,
Что закрыт аэропорт, в горах – обвал,
Все дороги перекрыты, все мосты
Развалились, не работает вокзал.
В море – буря, не добраться кораблем,
Порт закрыт, причал разбит, трещат суда,
И в горянку ты без памяти влюблен,
И твой адрес изменился навсегда.
Сообщим, что ты опять помолодел,
Окрыленный переменами в судьбе,
И что птицы, пролетая, между дел
С удовольствием расскажут о тебе…
Небо тучами затянуто, кунак,
Ты останься, отдохни у нас в дому.
Отпустить я не могу тебя никак,
Не прощайся – больно сердцу моему!

Тост

Перевод Н. Гребнева

Друзья мои, за что мы пить решили,
За что мы первый тост провозгласим?
За солнце. Мы, ей-богу, не грешили,
Своих любимых сравнивая с ним.
Пьем за цветы и за пернатых тоже.
Мне кажется, когда мы влюблены,
То все на них немножечко похожи…
За птиц, конечно, выпить мы должны.
За журавлей, они вдогонку зною
Отсюда улетают каждый год.
Пусть все они вернутся к нам весною,
И пусть удачен будет их полет.
Я тост провозглашаю в равной мере
За всех и певчих, и непевчих птиц.
Гусь – не певец, но не его ли перья
Касались звонких пушкинских страниц!
Пью за оленя с гордыми рогами,
Стоящего над каменной скалой,
За то, чтобы, расплющившись о камень,
Упала пуля, пущенная мной.
Я пью за тополь, молодой и тонкий,
В прозрачных капельках дождей и рос,
Чтоб он вперегонки с моим ребенком,
Не зная бурь и суховеев, рос.
Пью за друзей и преданных, и честных,
За всех, чья дружба свята и сильна.
За всех за нас и тех, чьи имена
Ни вам, ни мне покуда неизвестны.
За девочку! Я жил с ней по соседству,
Играл, за косы дергал на бегу.
Я эту девочку не видел с детства,
А не мечтать о встрече не могу.
Я пью за молодость и за седины,
За терпеливых женщин наших гор,
Которых многие у нас мужчины
Ценить не научились до сих пор.
Я пью, друзья, за всех, кто был солдатом,
Кто наше счастье отстоял в огне,
Я пью за моего родного брата,
Пропавшего без вести на войне.
За то, чтоб не исчез из жизни след
Друзей, которых с нами больше нет.
За то, чтоб ты, живущий, не забыл
Ни их имен, ни их святых могил.
Я пью за то, чтобы на белом свете
Опять до неба пламя не взвилось.
Я пью, друзья, за то, чтоб нашим детям
Пить за друзей погибших не пришлось.
За то, чтоб в мире было вдоволь хлеба,
Чтоб жили все и в дружбе, и в тепле.
Всем людям хватит места на земле,
Как волнам моря и как звездам неба.
Я пью за то, чтоб не из века в век,
За то, чтоб мир был лучше год от году,
За то, чтоб не был малым человек,
Принадлежащий к малому народу.
За то, чтоб люди с гордостью похвальной,
Каков бы ни был их язык и цвет,
Могли писать свою национальность
На бланках виз и на листках анкет.
И пусть вражда народам глаз не застит,
Пусть ложь не затуманит честных глаз.
Короче говоря, я пью за счастье,
Провозглашаю, люди, тост за вас!

Студенты

Перевод Н. Гребнева

Я с ребятами встречи жажду,
Загрустил по студентам я.
Вместе все и отдельно каждый
Предо мною встают друзья.
Что мне надо?
Отвечу вкратце:
Пусть, как прежде, звенит звонок,
Чтобы снова нам вместе собраться
Хоть на самый короткий срок.
Даже пусть без стихов по кругу,
Без экзаменной кутерьмы,
Только в лица взглянуть друг другу,
И на то б согласились мы.
Были общими наши планы,
Общей радость была и беда,
И сердца наши, и чемоданы
Без замков оставались всегда.
В мире было студентов немало,
Но, пожалуй, с древнейших дней
Курса лучшего не бывало,
Не бывало ребят дружней!
Пусть один был ленив немного,
А иной болтливей других,
Но к последнему курсу, ей-богу,
Удалось нам исправить их.
Был один из нас скуповатым,
Но и он не принес нам зла.
Ну а в целом какие ребята,
И какие были девчата,
И какою пора была!
Я по ней стосковался смертельно,
Загрустил по ребятам я.
Вместе все и каждый отдельно
Предо мною встают друзья.

Давиду Кугультинову

Перевод Я. Козловского

Вершин размыкаю я цепь,
И вдаль через Каспий летит
Посланье, в калмыцкую степь,
К тебе, Кугультинов Давид.
Извечный рокочет прибой,
И мечутся чайки во мгле.
Когда-то встречались с тобой
Мы чаще на грешной земле.
Как будто бы только вчера
Мы соколам были сродни.
И в Красную книгу пора
Уже заносить наши дни.
У нас с тобой,
вспомни, мой друг,
Товарищи были одни.
А нынче их сузился круг,
Храни его, небо, храни!
Роднила поэзия нас,
И свой был у каждого лик.
И звездный познали мы час,
Суливший бессмертия миг.
Лихих не склоняя голов,
Как жили, ушли без кольчуг
Гудзенко, Луконин, Орлов -
Так вещий сужается круг.
Прекрасен божественный дар,
И нами у горных вершин
Оплакан Думбадзе Нодар
И неповторимый Кайсын.
Ровесники наши они,
Но вещий сужается круг,
Храни его, небо, храни
И не преуменьши заслуг.
Как прежде, распахнута даль,
И прошлым нельзя пренебречь,
Но жаль мне – и в этом печаль, -
Что редок стал счет наших встреч.
Все уже пророческий круг,
И стал я бояться газет:
Не раз узнавал от них вдруг
О том я, что умер поэт.
Чей завтра наступит черед -
Неведомо.
И сквозь туман,
Венчая собой небосвод,
Гусиный плывет караван.
С ним шлю я посланье, как зов.
Откладывать встреч недосуг,
Покуда земных адресов
С тобой не сменили мы, друг.

«Спасибо, друг, за сладостную ложь…»

Перевод Е. Николаевской

Спасибо, друг, за сладостную ложь,
Она меня обрадовала очень.
Ты мне сказал недавно между прочим,
Что я, как прежде, ловок и хорош.
Как прежде, молод и ничуть не сед,
Как прежде, весел, и силен, и прочен…
Спасибо, я обрадовался очень
Твоим словам, которых слаще нет.
Совсем как прежде, ловок и хорош!..
Обидно лишь, что похвалою этой
Не поделюсь ни с кем и по секрету…
Спасибо, друг, за сладостную ложь.

«Мой старый друг, я верю…»

Перевод Е. Николаевской

Мой старый друг, я верю,
Что этот снег растает
И с честью ты вернешься
К родному очагу.
Ты слышишь голос братьев?..
Года их не состарят,
И воскресить ушедших,
Увы, я не могу…
И все-таки я слышу,
Как зов их в сердце бьется:
Вернись без промедленья
К отцовскому огню!..
И в песне материнской
Об этом же поется,
И я о том же самом
Твержу сто раз на дню:
Чтоб не играл на бубне
Ты всяким проходимцам
И чтобы не пускался
В пляс под чужой кумуз.
Чтоб помнил: быть в разлуке
С семьею не годится,
Что всех чинов превыше
Любви святой союз.
…Снег сыплется… Надежды
С зимой родятся вместе
На то, что снег растает
И что придет весна…
В былом не оставайся,
Чтоб не пропасть без вести -
Кончаются дороги.
Минуют времена…

«В ауле оставил я множество близких своих…»

Перевод Е. Николаевской

В ауле оставил я множество близких своих,
Но вижу во сне я не их,
А цадинские скалы…
Друзей на Хунзахском нагорье
Осталось немало,
Но вижу цветок у струи родниковой -
Не их…
Пред старыми башнями
Нет у нас чувства вины,
От близких своих
Нам приходится слушать упреки…
Способны друзья измениться
В недолгие сроки, -
Родные края неизменны,
Надежны, верны.

«С иными встретиться не смог…»

Перевод Е. Николаевской

С иными встретиться не смог -
Остаться опоздал.
С иными, хоть и минул срок,
Расстаться опоздал.
Что я опаздываю – знал,
Спешил, бежал, летел…
И песню спеть я опоздал,
Ту, что я спеть хотел.
А ту, что можно бы не петь,
Оставить опоздал.
Я на вокзал не мог успеть -
На поезд опоздал.
Я опоздал наполнить рог,
И бросить – не успел.
Я в зал вбежал, не чуя ног,
Когда оркестр гремел.
В дороге я загнал коня,
Домой пришел не вдруг.
Был похоронен без меня
Мой самый лучший друг.
Тулуп себе весной я сшил,
Когда прошел буран.
Когда кончалась свадьба, бил,
Забывшись, в барабан.
И к Пушкину я опоздал.
К Шопену опоздал.
К Хемингуэю я пришел,
А он меня не ждал…
В груди огонь пылал средь тьмы,
И дождь вовсю хлестал…
Родиться опоздали мы
Намного, Дагестан!..
И все ж спасибо от души
За свет нескудный дня…
И песни были хороши,
Что спели для меня.
И стрелы, пущенные мной,
Вонзались в цель, звеня,
И первым к финишной прямой
Конь выносил меня.
Как ни опаздывал порой,
Я счастлив был не раз.
О том у женщины одной
Спросите хоть сейчас.
К ней приходил я точно в срок.
В тот самый день и час,
Хоть обезумевший поток
Сносил мосты не раз.

Расул Гамзатов - Бывшему другу слова песни

Текст песни Расул Гамзатов - Бывшему другу
Слова: Р. Гамзатов Исп.: Расул Гамзатов 1Противны мне люди с повадкою лисьей.Сказать откровенно, я очень усталОт их удивительно правильных мыслейИ прорепетированных похвал.()Был друг у меня. Я любил его, верил,Считал его чуть ли не братом родным.Пред ним раскрывал я приветливо двери,Я сердце своё раскрывал перед ним.Каким простодушным я был вначале,Как было доверчиво сердце моё.Я говорил о своей печалиТому, кто был причиной её.Он восклицал: "Я долго не спал,А уснул и увидел тебя в сновиденье!"Я не думал, что лгал он, а он и не лгал:Он полночи писал на меня заявленье.Я ему говорил о своих врагах,А он их другом был мне на горе,Я ему говорил о своих друзьях,А он мечтал меня с ними поссорить.И делал это спокойно, без шума,Неуловимый и скользкий, как ртуть.А я до сих пор не могу придумать,Как мне уваженье друзей вернуть.Я не знал, что речи друга фальшивы,Я шёл и верил ему, любя,А теперь стою на краю обрыва,Кляну его и ругаю себя.И правда, когда замыкается круг,Прозревает слепец, трезвеет мечтатель...Был друг у меня, и умер мой друг,Живёт на земле мой враг, мой предатель. 2Наивное сердце моё, почемуТы так доверчиво? Ты готовоОткрыться пред тем, поверить тому,Кто согреет тебя ласковым словом....Он называл меня другом заветным,И ты тянулось к нему, к врагу.Я не видел лжи, что была заметна,Как чёрная палка на белом снегу.Порой мне казалось сладким питьё,В котором было яду немало.Я, не чувствуя, брался за остриё,Считая его рукояткой кинжала.Глупец, я в зле не чувствовал зла,Хотя распознать его было просто.Похвалой мне казалась его похвала,Я верил в рукопожатья и тосты.Я весел, если чему-нибудь рад.Я угрюм, если чем-нибудь озабочен,А он – актёр, у него смеющийся взгляд,А в сердце злоба клокочет.Он ставил капкан мне и был готовВести меня, усыпляя сомненья,С улыбкой во все тридцать с лишним зубовЗа минуту до моего паденья.Он говорил мне про Гейне и Блока,Иным восхищаясь, иное кляня,Он глядел на меня немигающим оком,Он знал мой характер лучше меня. 3Я не умру от твоего обмана.Был друг – и нет... Утешусь. Не беда.Но у меня осталась в сердце рана,И я боюсь – осталась навсегда.Тяжёлый груз взвалил ты мне на плечи,Я старше и угрюмее теперь,И кто б с улыбкою ни шёл навстречу:"Не ты ли в нём?" – я думаю теперь.Ты мир мой не замазал чёрной краской,В моей груди не погасил огня,Но, научив глядеть на всё с опаской,Ты сделал недоверчивым меня.Я разорву страницы писем гладких,Я позабуду дни разлук и встреч.И лишь портрет, где ты с улыбкой сладкой,До самой смерти буду я беречь.И пусть всегда он будет мне укором.Пусть он стоит (спасибо за урок),Как чёрный придорожный столб, которыйНам говорит о трудности дорог.Отец мой знал забавные примерыТого, как достаётся простакам.О бдительности пел он пионерам,И у костров о ней читали нам.Усвоил я немало мудрых правилИз слов друзей, учителей, отца,Но нынче ты меня понять заставилВсё то, что не постиг я до конца.

Противны мне люди с повадкою лисьей.
Сказать откровенно, я очень устал
От их удивительно правильных мыслей
И прорепетированных похвал.

Был друг у меня. Я любил его, верил,
Считал его чуть ли не братом родным.
Пред ним раскрывал я приветливо двери,
Я сердце своё раскрывал перед ним.

Я не знал, что речи друга фальшивы,
Я шёл и верил ему, любя,
А теперь стою на краю обрыва,
Кляну его и ругаю себя.